Юрий Вишняков, начальник отдела, Тюмень:
Друзья, коллеги, братья! У меня на Самотлоре, в Нижневартовке прошла большая и лучшая часть жизни - 27 лет! Я поздравляю всех с этим великим праздником - 50-летием Самотлора! Мне пришлось увидеть и победы Самотлора 1- миллиард, 2-й миллиард тонн Самотлорской нефти, миллион тонн Тюменской нефти в сутки! И трудные времена - 90-е, когда говорили об упадке города и Самотлора, НО: Самотлор, благодаря прежде всего его людям выстоял, вновь расправил плечи и продолжает развиваться и жить! Еще и нашим детям и внукам хватит работы в Нижневартовске и на Самотлоре! Я уже не в Нижневартовске, но вспоминаю годы, прожитые в Нижневартовке, годы работы на Самотлоре, в Нижневартовском районе, как самые лучшие в моей жизни. Здесь у меня появилась семья, родились дети, появились лучшие друзья! Душой я всегда в Нижневартовске, на Самотлоре! С праздником друзья!
Великопольский Сергей Дмитриевич
Великопольский
Сергей Дмитриевич
Президет Тюменского областного общественного фонда имени В.И. Муравленко
Механик по образованию Сергей Великопольский стал одним из первых главных идеологов на Самотлоре. «Инженер человеческих душ», - именно так о нем отзывался будущий министр строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности СССР Борис Щербина в конце 60-х годов.
Будучи секретарем Нижневартовского райкома (горкома) партии с 1970 по 1978 годы Сергей Великопольский всегда был в гуще событий. При нем месторождение вышло на миллионную добычу, был построен нефтепровод Самотлор-Альметьевск, развивалось строительство города и его культурная жизнь. Что объединяет нефтяников-первопроходцев с космонавтами того времени, какие подарки получили советские академики, впервые побывавшие на Самотлоре, и почему профессия нефтяника всегда считалась престижной, - обо всем этом в своем интервью рассказал президент Тюменского областного общественного фонда имени В.И. Муравленко Сергей Великопольский.
- Сергей Дмитриевич, Вы приехали в Нижневартовск в 1969 году, как раз во время добычи первой нефти на Самотлоре. Почему решили оставить родную Тюмень?
- Я хорошо помню, как в 1965 году Самотлор был открыт буровой бригадой Григория Норкина. Поэтому, когда Борис Евдокимович Щербина, будучи первым секретарем Тюменского обкома КПСС предложил мне ехать в Нижневартовск, я знал, что там начинается освоение. Я приехал зимой в 1969 году, когда началась проходка скважины №200 бригадой Степана Повха. А весной того года месторождение начало давать первую промышленную нефть. Кстати, эта скважина была пробурена в мой день рождения - 27 января. Самотлор был труден для нефтяников, по временной схеме добирались до скважины №200, прокладывали нефтепровод до центрального товарного парка и т.д. Я видел всю подготовительную работу для освоения месторождения и вывода его на уровень миллионной добычи: отсыпку дорог, увеличение вертолетного парка, поиск новых, прогрессивных строительных методик. Последнее – было особенно нужным. Потому что, например, первый нефтепровод Самотлора не закапывался. Он был брошен по поверхности и придавлен грузами, чтоб не прыгал. Необходимо было в кратчайшие сроки находить прогрессивные решения. Самотлор начал постепенно набирать обороты, наращивать объемы и стал своего рода экспериментальной площадкой по внедрению новых технологий строительства и т.д. На Самотлоре собирались ученые со всего Советского Союза и обсуждали, как более комплексно подойти к обустройству месторождения.
- По воспоминаниям нефтяников, зима в 1969 году была суровая, морозы доходили до -62 градусов.
- Это точно, морозы стояли суровые. Из Тюмени, как мне казалось, я выехал утепленным в ботинках, пальто. Глава НГДУ «Мегионнефть» Роман Кузоваткин, когда меня увидел сказал: «Ты что на парад приехал?». Он сразу дал распоряжение, чтобы мне нашли унты, рабочий полушубок. Я видел, как трубы лопались при ударе - металл не выдерживал тех морозов.
- Вас направили в Нижневартовск как «инженера человеческих душ», по крайней мере именно так выразился тогда Борис Евдокимович Щербина. Как Вы решились переквалифицироваться из механика в главного идеолога великого Самотлора?
- Борис Евдокимович действительно назвал меня «инженером человеческих душ». Я был первым идеологом с инженерным образованием. Хотя в то время сложилась такая практика, что в большинстве райкомов, обкомов на идеологической работе были люди, которые имели гуманитарное образование. Позже я убедился в том, что Борис Щербина был прав. Ведь именно знание инженерных, технических основ помогло мне более глубоко вникнуть в экономические и социальные проблемы. Произносить лозунги, не подтверждая их конкретными цифрами очень сложно. Мои приемники - Эдуард Бушмакин, Игорь Сосновский – также были людьми с техническим образованием.
- Президент Союза Нефтегазопромышленников Геннадий Шмаль говорит, что время комсомольской стройки в Тюменской области – это пора лидеров и великих имен. Что витало в том воздухе, раз столько людей: от буровиков, до ученых, сделали успешные карьеры?
- В то время поднять такую махину, как нефтегазовый комплекс Западной Сибири без молодежи было практически невозможно. Да, действительно, может быть она не ко всему была готова с профессиональной точки зрения, но желание было огромным. Молодые люди в советское время стремились побывать в тайге, проявить себя, помочь государству. Они проходили здесь школу тюменского Севера. Кто-то не выдерживал, другие же наоборот, находили себя и в работе, и в личной жизни. У нас бытовало такое наблюдение, если человек прожил три года и не уехал, то он останется. До трех лет был период адаптации. Еще большим плюсом Севера считалось сочетание поколений. Старшее приезжало на Север с большим опытом, они были людьми-наставниками. Молодежь, которая прибывала по комсомольским призывам, путевкам и демобилизованные солдаты – были словно вечные двигатели. В Тюменской области сформировалось огромное количество строительных отрядов. Все советские вузы старались послать к нам своих студентов. Причин было несколько: статус ударной комсомольской стройки; возможность помочь стране, проявив себя; повышенный заработок. Молодежь решала задачи, поставленные ЦК комсомола – построить объекты, которые необходимы для жизни. В ответ, государство не оставалось в долгу. Те же космонавты, герои нашего времени, после полетов в космос приезжали к нам. Кстати, Нижневартовск был единственным городом, который принял 7 космонавтов. Раньше в городе в честь этого одна из улиц получила название «Проспект Космонавтов». Правда, позже, это название исчезло с карты города.
- Космонавты осваивали просторы вселенной, а нефтяники – недра земли. И те, и другие в 60-х были первопроходцами. Наверное, это было символично, отправлять космонавтов на Самотлор?
- Я вам расскажу одну историю, которая долгое время считалась секретной и не разглашалась. Мой друг - дважды герой Советского Союза космонавт Валентин Лебедев трижды побывал в космосе. Отправляясь во второй полет я передал ему карту нашего района, чтобы он посмотрел в космоса расположение нефтяных месторождений. Надо было удостовериться на счет района за рекой Вах, который примыкает к Томской области. Карта была подготовлена научным институтом, этой работой руководил профессор Иван Нестеров. После возвращения из полета Лебедев передал нам карту обратно. И данные, которые были отражены в ней с поправками космонавтов, на сегодняшний день подтверждаются. Мы понимали, что делаем единое дело – закладываем ресурсную базу страны на многие десятилетия вперед. Поэтому порой шли на, казалось бы, фантастические шаги.
- А как нефтяники встречали именитых гостей? Самотлорскую нефть им дарили?
- Не было каких-то подарков. Ребята сами, бывало, придумывали что-нибудь и это вызывало небывалый эффект. Я помню как к нам приехали литераторы и выездная комиссии академии наук под руководством президента академии Анатолия Александрова (глава Академии с 1975 по 1986 гг). Мы поехали в бригаду Геннадия Левина и ребята вырезали из белых сосенок чурочки. Внутри сверлом сделали отверстия, поставили в них колбы с нефтью и закрыли сургучом, чтобы было герметично. А на табличке написали «Нефть Самотлора». У меня этот подарок до сих пор хранится.
- 70-80 годы – время расцвета для Самотлора. Но Нижневартовск в это время еще только создавался и обустраивался, как тогда жилось нефтяникам?
- Проект развития Нижневартовска составляли сообща. Правда, в то время был культурный голод. Но ЦК комсомола стремилась направить к нам на Север писателей, поэтов, музыкальные коллективы, кинорежиссеров, работников радио и телевидения, работников молодежной редакции «Юность». Агитация была масштабной. Однажды на Самотлор приехала делегация работников культуры ГДР. Они снимали фильм о Нижневартовске и Самотлоре. Приехали, отсняли и уехали. И вот, спустя какое-то время, со мной связывается сестра. А она в то время с мужем-военным жила в Германии. Звонит и с удивлением говорит: «Сергей, я видела тебя! Видела ваш город и удивительный Самотлор!». Они были в восторге и, находясь в Германии, знали о том, как идет освоение Западной Сибири. Этот фильм, кстати, не раз показывали в ГДР, позже она выслала мне кассетную запись. Но, не смотря на культурный голод, в Нижневартовске был самый большой в округе книжный магазин. Нефтяники были очень читающими. К нам приезжали из других городов, чтобы покупать книги. Это был интересный культурный очаг. У меня огромная библиотека – более 2 тыс. книг, большая часть из них приобреталась именно в Нижневартовске. Мы учредили фестиваль искусств, труда и спорта «Самотлорские белые ночи», который до сих пор там ежегодно проводится.
- Большая плеяда артистов побывала в Нижнвеартовске?
- Когда я туда приехал, первое, что я сделал, пригласил Иосифа Кобзона. Его концерты были бесплатными. Он «пахал» с 12 до 23 часов. Днем – программа для детей. А после 18 часов – для взрослых. Я помню, как зимой к нам приехал Лев Лещенко. А он был в легкой куртке, тонкой шапочке и осенних ботинках. Мы удивились и испугались, подумали, что он замерзнет. Роман Кузоваткин сразу распорядился: «Одеть артиста!». Ему выдали унты и полушубок. Местные артисты, кстати, тоже регулярно приезжали. В Тюмени был создан ансамбль «Ровесники». Они выступали в бригадах, ездили в национальные поселки.
- В удаленности Нижневартовска от Тюмени, как мне кажется, были и плюсы – самостоятельность, свобода в принятии решений.
- Из-за удаленности действительно приходилось часто принимать самостоятельные решения и брать на себя большую ответственность. В то время не было сотовой связи, и сложность в коммуникациях, конечно, была. Но несмотря на это, контроль за выполнением основных задач был очень жесткий. Надо было знать обстановку, чтобы в любую минуту доложить. К нам - кто только не приезжал с визитами, проверками. Брежнева, пожалуй, только не припомню. А так, все министры, руководители партии. Иногда говорили: если министр не был в Нижневартовске, это еще не министр. Руководителей ведомств, министров в Москве спрашивали: а что он сделал для Самотлора? А все это накладывало отпечаток на меня, как на руководителя партийной организации. Я всегда был на чеку. Ведь во время таких визитов в ручном управлении решались многие вопросы. И еще о самостоятельности, я приехал на Самотлор в 29 лет секретарем обкома, а в 35 лет я уже был начальником партийной организации. Самостоятельность, ответственность, честное отношение к своему труду, преданность ему – именно эти качества позволили мне достичь определенных высот в профессиональном плане.
- Во сколько начинался Ваш рабочий день?
- В 8:00 я всегда уже был на работе. У меня окна выходили на автостанцию откуда вахты уезжали на промысел. Я видел, как народ собирается. И все знали, что ко мне уже можно заходить. В будни заканчивал в 21.00 – 21.30. А выходные старался использовать по назначению.
- Когда Вы поняли, что не зря уехали на Север?
- Я часто вспоминаю свой отъезд из Нижневартовска. Я провел там 9 лет. Вечером, накануне отъезда, звонит легендарный строитель города Григорий Пикман и приглашает на встречу. Я пришел, а там более ста человек – директора школ, руководители. Они решили со мной попрощаться, столы накрыты. Григорий Пикман берет слово и говорит: «До этого мы вас слушали, теперь вы нас послушайте». И было сказано много слов, после которых я понял, что не зря я прошел свой профессиональный путь бок о бок с этими людьми именно в Нижневартовске.
- Почему, на ваш взгляд, произошел спад в профессии?
- Весь Советский Союз придавал огромную значимость Западной Сибири. Все заслуги были на плечах молодежи и об этом говорили с утра и до вечера. На том энтузиазме можно было горы свернуть. Само время создавало особую атмосферу среди детей, подростков, которые стремились получить профессии нефтяника, буровика, геолога. А ведь это очень сложные профессии. Нужно иметь хорошую закалку, мужество, высокий профессионализм. Люди этой профессии поощрялись Ленинскими премиями, Госпремиями. Все понимали, что быть, к примеру, нефтяником - это престижно. В 90-х стали ценить экономистов, юристов больше, чем нефтяников. Но это работа чиновников. А мы всю беседу говорили о пахарях, которые вписали свои имена в историю. Без них не решались бы вопросы создания Западно-Сибирского нефтегазового комплекса. Без них невозможно было бы представить современную Россию. И еще, раньше во главе всех вопросов был человек, а сейчас – документ. Но, я хочу вам сказать, уровень престижа профессии нефтяников и газовиков возвращается. Несмотря на трудности, молодежь тянется к профессии. Нефтегазовые факультеты вновь пользуются большим спросом.
- При этом множество выпускников нефтегазовых специальностей не работает по профессии.
- На мой взгляд, беда сегодня в том, что вузы, которые готовят этих ребят, не могут направлять выпускников на практику в производство. Поэтому большинство выпускников вынуждены работать не по специальности. Я знаю, что сегодня достаточно сложно устроиться в нефтегазовую отрасль без опыта или без переобучения. Но у меня оптимистичный взгляд, так как современные экономические условия создают новую основу для диалога между образованием и производством.
Сегодня разработкой Самотлорского месторождения занимается ОАО «Самотлорнефтегаз» - дочернее предприятие ОАО НК «Роснефть». В этом году исполняется 50 лет со дня открытия этого легендарного месторождения бригадой геолога Григория Норкина.
Из проекта "Я - нефтяник" Агентства нефтегазовой информации "Самотлор-экспресс".
